Нет, я не сменила пол и не постарела. Это книга Буковски, Чарльза Буковски.

Это был мой последний долг за год литературы, который я феерично потратила на 1001 ночь.

Я свовсем не люблю грязные подробности вроде описания какаше и блевотины, и подозревала, что Буковски будет читать тяжело… Собственно, взялась за него ради галочки, мол, надо ж прочитать Буковски, хоть что-нибудь, чтобы иметь представление и при случае блеснуть, потягивая мохито через соломинку, мол, да, «Записки старого козла» читала и осуждаю, книга — г-но...

Но на деле, все оказалось несколько другим. Нет, какшки и блевотина были, но не так много и не так отвратно, как предполагалось. Зато было много чего еще, что по-настоящему задело за живое. Во-первых Буковски веришь, рассказы реально автобиографичны или хотя бы пережиты автором мысленно. Для меня — это самое важное. Читала я похожую грязь у Генри Миллера и совсем не покатило, почти ничего не запомнила, кроме того, что в Париже ценятдаже одноногих проституток, и то не уверенна, что этобыло в Тропике Рака. У Миллера чувтсвуется эпатаж ради эпатажа, у Миллера чувствуется, чо он смотрит на текст со стороны, вкушая сигару, и вымучивая из себя дерьмо ради шокирования публики. А Буковски в этом всем живет искренне и честно. Он даже не пытается себя оправдать или показать, тчо он не мудак. Мудак, конечно, но почему нет-то?

Во-вторых, детали. Если ты не живешь текстом, то и деталей в нем не будет, но даже в хороших книгах их не хватает, а у Буковски — хватает с лихвой. У него вообще, все на деталях, тонких и звонких, как струна. Мне почему-то больше всего запомнились горшочки с геранью, которые падали, пока герой (буковски?) занималс сексом сосвоей нимфоманкой-женой, и от чего она тащилась, кажется, больше, чем от самого процесса. Они мен просто покорили — мещанские горшочки с геранью и нимфоманка… Хз, что в этом прикольного, но я нашла.

В-третьих, Буковски и его лирический герой напомнили мне картинку, про дыры в людях, которые каждый пытается забить чем-то своим — любовью, искусством, а кто-то отсавлет пустой и свистящей. Вот, свою дыру Буковски забивал бабами и пойлом, пойлом и бабами, он просто не знал, чем еще...

Пожалуй, я почитаю еще что-нибудь из Чарльза, в нем что-то есть