Знаете, а есть у меня сказкапро девушку с именем моего блога. Про колдунью, конечно. Конечно, злую. Не то, чтобы я себя ассоциировала с этой барышней, но… Хорошая сказка написалась.
Шах Бахтияр затосковал. Так велика была тоска его, что ничто не могло развеселить государя. Ни сладкий лукум из розовых лепестков, ни волоокие гаремные красавицы, ни рассказы иностранных купцов о дальних странах – ничто не радовало Бахтияра. Весь дворец сбился с ног пытаясь угодить своему повелителю, но тот, словно тень шатался, по своим покоям и ни с кем не хотел говорить. Чалма государя тоскливо поникла, и глаза его потухли – вся страна Бахтияра поверглась в мрак и уныние.
Долго ли, коротко ли, только однажды к воротам дворца Бахтияра подошла дева, с головы до пят укутанная в плащ цвета тебризской лазури.
— Отведите меня к вашему повелителю, я знаю, как отогнать от него тоску и вернуть радость в сердце его, — молвила дева, обратясь к стражникам. Подивились стражники словам незнакомки, но все же отважились передать ее слова великому визирю.
Долго чесал свою кудлатую бороду визирь, тщательно перелистывал пергаментные страницы Священной Книги, чинно мерил шагами роскошный ковер с симургами, но, наконец, произнес:
— Пропустите деву, коли она вылечит государя от тоски – худа не будет, а коли соврала, так ее всегда казнить можно.
Ни минуты не мешкая, повинуясь воле великого визиря, стражники привели деву под грустные очи Бахтияра.
Шах сидел на полу, и старый служитель кормил его с ложечки куриным бульоном.
-Ая-яй, повелитель, нельзя так! Господину такой большой страны надо хорошо питаться, а вы вона как исхудали: глазки ваши государственные впали, щечки побледнели, а ручки-то, ручки, как у скелета! Скоро перстни все потеряете! Съешьте еще ложечку, ради подданных ваших, — приговаривал слуга, пытаясь влить в государя еще немного бульончика.
Бахтияр, не размыкая царственных губ своих, одним пальчиком отстранил от себя золотую ложечку с бульончиком. Тут стражники и грохнули своими басами:
— Великий государь, по совету главного визиря привели мы к вам деву заморскую. Она обещает тоску вашу развеять и радость в сердце вашем заново разжечь.
Устало поднял голову Бахтияр, бодро трепыхнулось страусиное перо на его чалме, и пустой взгляд господина замер на вошедшей, словно та была еще одной колонной в его покоях.
Дева вмиг скинула с себя свой плащ лазурный и предстала перед повелителем во всей красе. А краса это была такая неземная, что даже слуга золотую ложечку в пиалу с бульоном уронил и рот распахнул, как будто хотел птицу им поймать.
Тонкий стан, как у легконогой газели; черные волосы, подобные ночи перед рамаданом; и глаза синие-синие, словно все моря мира, слитые в одно – такова была дева заморская.
Просиял Бахтияр, будто тысячи солнц осветили его, вскочил на ноги, подбежал к деве и, поцеловав край ее парчового платья, спросил:
— Как зовут тебя дева заморская?
— Фирюзе, — улыбнулась красавица, сверкнув синими очами.
***
Дни и ночи проводил государь подле новой возлюбленной своей, никого не желал видеть в покоях кроме неё. С утра до ночи целовал он и руки, и ноги Фирюзе, называл госпожой своей и любовью своей, стихи ей сочинял и из рук своих кормил сахарными финиками. А та лишь улыбалась лукаво и каждый вечер расчесывала волосы Бахтияра золотым гребнем, напевая песню на тайном языке своем. Терял счет времени великий шах, все забывал, только смотрел и смотрел в синие глаза Фирюзе, подобные всем моря мира, слитым в одно. Она по-матерински целовала его в лоб, и повелитель засыпал, тихо и спокойно, как агнец божий Исмаил.
Измучила заморская красавица Бахтияра, неутоленная страсть истерзала сердце его, совсем потерял покой повелитель, и чтобы угодить своей Фирюзе, отважился он на неслыханное.
Взял он как-то руку возлюбленной, прижал ее к сердцу своему и произнес:
— Властительница дум моих, госпожа души моей, о, прекрасная моя Фирюзе, стань моей женой, равной мне — великому шаху, подари мне свою милость…
Рассмеялась коварная красавица в лицо Бахтияру:
— Я пойду за тебя, только если ты докажешь мне свою любовь!
— Все, что хочешь, проси, все сокровища мира брошу к твоим ногам! – воскликнул в отчаянии великий шах.
— Не нужны мне твои сокровища, лучше сделай меня государем на один день, чтобы правила я, как ты, и все бы меня слушали.
Отпрянул от Фирюзе великий шах, услышав такие слова из ее уст, подобных сладкому лукуму, сомнения тихими шажками прокрались в разум его, задумался Бахтияр, но заглянул в синие глаза своей возлюбленной и тут же приказал позвать главного визиря.
***
На всех рынках и площадях огромной страны Бахтияра глашатаи провозглашали весть о том, что в первый день нового года повелителем всех подданных его становится любимая невеста шаха Бахтияра – Фирюзе, а он сам в этот день будет самым последним рабом ее.
Когда означенный день наступил, слуги облачили Фирюзе в царские одежды и посадили на трон шаха, украшенный золотыми головами львов.
Заглянули визири в синие очи своей повелительницы и уже не смогли отвести от них взгляда, все сановники рухнули на колени перед неземной красотой чаровницы. И над головами их пронесся густой и царственный голос Фирюзе:
— Я теперь ваша госпожа, ваша властительница, ваш великий шах, и все вы должны мне повиноваться, как государю своему. Слушайте мой первый приказ: я велю отрубить голову последнему рабу своему – Бахтияру, назвавшему себя шахом и оскорбившему меня непристойным предложением замужества.
Застучали подкованные сапоги по мраморному полу шахского дворца, зазвенели ятаганы, вынутые из ножен, и покатилась по роскошному ковру с золотыми симургами голова шаха Бахтияра.
